366-й день Сурка, честная петля моего мирка,
В прошлом брошен на шею аркан шершавый,
Память — сталинской высоткой в центре Варшавы
Громоздится чуждым анахронизмом так давно,
Что символом города признана.
Словно Берлинской стены километр триста
Оставленной предками для туристов.
Вынос мозга, разрыв аневризмы…
Я сижу у окна, я помыл посуду,
Я был счастлив здесь и уже не буду
Досрочно освобожденный от самых близких,
Условно приговоренный к самоубийству.
Ухожу в себя по-английски,
Все нервы порвав на Union Jack.
С трамалом мешая виски,
Распиная приступы на крестах UpCheck.
Залепляя себе рот медицинским скотчем,
Когда скрученные листья в обеих почках
Прорастают будто прямо в позвоночник —
Больно утром рано, больно поздно ночью.
Днем я прячу за шторы сплошные бельма,
И пою своим демонам колыбельные.
У них много работы в ночную смену,
И я горло рву, на шее вздувая вены.
Без напевов моих плохо спят они,
Лежат и жрут меня взглядами,
А за шторой картина не лучше, в принципе,
Кровавый режим, картонная оппозиция.
Гражданин второсортной эпохи
Гордо признаю я товаром второго сорта.
Свои лучшие мысли днем грядущим —
Я дарю их, как опыт борьбы с удушьем.
Я сижу в темноте
И она не хуже
В комнате, чем
Темнота снаружи…
Я сижу в темноте
И она не хуже
В комнате, чем
Темнота снаружи…
Я сижу в темноте
И она не хуже
В комнате, чем
Темнота снаружи…
Я сижу в темноте
И она не хуже
В комнате, чем
Темнота снаружи…
Где я мог бы остаться — там, у дерева,
На Петроградке, с желудком, полным колес,
Недалеко от заправки.
С пустой бутылкой в руке,
Под утро окоченевшим,
К этому году на пять лет
Уже помолодевшим.
Трава покрыта инеем, ноябрь кончится скоро,
Я тени меряю, больничные коридоры и кабинеты психологов.
Все отчетливее понимаю — не помогает,
Не помогает, не…
Я проснулся в испачканной куртке,
В занюханном хостлеле, где-то в Петербурге.
Я сыграть вчера пытался в жмурки,
Запивал бухлом таблетки, кусок придурка.
Овощем полежать на дурке добрый доктор мне предложит позже,
Но я рецепт его отправлю в урну,
У меня другие планы, раз я выжил, все же.
Не выходи из комнаты,
Пускай только комната догадывается,
Как ты выглядишь
И вообще — En cogito ergo sum
Как заметила мне в сердцах субстанция —
Не выходи из комнаты, не говори с папарацци.
Давай, без всех этих слез на камеру,
С перерывами на рекламу и комментами спамеров.
Слейся лицом с обоями, запрись, забаррикадируйся,
От хомоса, космоса, эроса, вируса.
Я сижу в темноте
И она не хуже
В комнате, чем
Темнота снаружи…
Я сижу в темноте
И она не хуже
В комнате, чем
Темнота снаружи…
Я сижу в темноте
И она не хуже
В комнате, чем
Темнота снаружи…
Я сижу в темноте
И она не хуже
В комнате, чем
Темнота снаружи…
